БОИ НА КОСЕ ФРИШЕ — НЕРУНГ….
#ИСТОРИЯ
БОИ НА КОСЕ ФРИШЕ — НЕРУНГ….
…Весь день 27 апреля 84-я гвардейская стрелковая дивизия вела бои в северной части Фрише-Нерунга, где оборонялся немецкий гарнизон береговой зенитной батареи «Лемберг»: двадцать пять железобетонных бункеров с толщиной стен и перекрытий от двух метров и более, соединенных между собою ходами сообщений, траншеями полного профиля, оплетенных хворостом. Батарею прикрывали полтора десятка пулеметов, среди них были и счетверенные, приспособленные для круговой обороны. Внутри узлов обороны имелось пять бетонированных орудийных установок со стальными колпаками и еще двенадцать орудий без них.
Руководство Вермахта пыталось спасти командовавшего обороной батареи генерал-майора инженерных войск К. Хенке, отличившегося при форсировании водных преград и эвакуации немецких войск на Восточном фронте, установив с ним радиосвязь, находившуюся под контролем советской разведки; в самом конце войны немцы перестали кодировать свои переговоры. Но посланные за генералом быстроходные лодки из-за обстрелов так и не смогли подойти к берегу. Когда Хенке отклонил требования советского командования о сдаче, тяжелые танки и самоходные орудия начали штурм батареи4.
Начальник связи 245-го гвардейского полка майор А. В. Туруханов сразу же после выстрелов, когда еще не успела осесть бетонная пыль, бросился вниз по лестнице к массивной металлической двери бункера, гарнизон которого сражался с особым упорством. В коридоре на бетонном полулежали трупы. Одна из комнат была набита немецкими офицерами, фигуры которых едва различались в табачном дыму. Из помещения, где работала радиостанция. Туруханов вытащил в коридор одного из немецких офицеров, спросил его о генерале. Немец показал на дверь, за которой стоял человек, он ударил майора в живот. В завязавшейся схватке связисту удалось завладеть оружием генерала и вытолкнуть пленника к выходу. «Я генерал и сдамся только генералу!» — попробовал тот не подчиниться. На выходе из бункера его ранил один из советских солдат или офицеров. Многие годы А. В. Туруханов хранил память о немецком генерале: его оружие и карту с обозначениями советских и немецких войск в Пиллау, — но затем по просьбе своей жены избавился от опасных «реликвий»5.
Командир 84-й дивизии генерал-майор И. К. Щербина приказал передать погоны и петлицы с мундира Хенке в разведотдел армии, а затем обратился к стоявшим в строю немецким защитникам батареи: «Офицеры сражались мужественно и могут похоронить своего генерала на склоне одной из дюн». Повернувшись к солдатам, он добавил: «А вы были трусливы, оборонялись плохо». Ожидавшие развязки своей судьбы немецкие офицеры были поражены приглашением на ужин к советскому коменданту Пиллау, где за накрытыми трофейными консервами столами их обслужили советские солдаты. «Его адъютант, хорошо говоривший по-немецки, показался нам гостеприимным хозяином, и предстоящий путь в плен уже виделся нам не таким ужасным», вспоминал командир батареи «Лемберг» Курт Кнебель.
Из донесения командира 84-й дивизии. Начальнику штаба 16 гв. ск. Начальнику штаба 36 гв. ск. К 19. 00. 27. 04. «245 гвардейский стрелковый полк силами 1-го стрелкового батальона произвел частную операцию по уничтожению гарнизона бункера, и к 18. 00. гарнизон, насчитывавший до 500 солдат и офицеров, был пленен, возглавлявший гарнизон генерал Хенке был тяжело ранен и умер. Потери на 27. 04.: убито — 88, ранено — 540. Командный пункт в Нойтифе».
Из сообщения Совинформбюро. Оперативная сводка за 27 апреля: «В течение 27 апреля юго-западнее города Пиллау войска 3-го БЕЛОРУССКОГО фронта, продолжая наступление на косе ФРИШЕ-НЕРУНГ, продвинулись вперед до 10 километров. В боях за 26 апреля в этом районе войска фронта взяли в плен более 3.000 немецких солдат и офицеров. Войска 1-го БЕЛОРУССКОГО фронта продолжали уличные бои в Берлине. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта и союзные нам англо-американские войска ударом с востока и запада рассекли фронт немецких войск и 25 апреля в 13 часов 30 минут соединились в центре Германии в районе города ТОРГАУ».
Когда 11-я гвардейская армия высадилась на косе Фрише-Нерунг, ее солдаты и офицеры понимали, что война уже завершалась и им предстояло добить немцев тем, что у них осталось, не получая пополнения личного состава и боевой техники. Все внимание Ставки Верховного Главнокомандования было обращено на Запад — на Германию, Австрию, Чехословакию, где шли упорные, кровопролитные бои. Хотя об участии в штурме Берлина мечтали многие гвардейцы Галицкого, однако, повоевать в столице Рейха им не довелось.
Противник превратил Фрише-Нерунг — эту холмистую, с крутыми спусками и подъемами, покрытую кустарником и лесом узкую полоску земли,— в один сплошной укрепрайон, где ориентиром служили лишь идущие вдоль косы через определенное расстояние просеки и рыбачьи домики, сбивавшие с толку артиллерийских корректировщиков, которые залпами батарей накрывали свои войска. Пробираясь по песчаному грунту и пересеченной местности, танки и самоходные орудия сильно отстали. Немцы отходили с боями, оставляя в засаде разрозненные боевые группы: пулеметчиков, автоматчиков и снайперов.
Сражение на Фрише-Нерунге носило изнурительный характер. Ломая сопротивление противника, Галицкий едва ли не ежедневно сменял наступавшие дивизии. После пятиминутного артиллерийского налета, при поддержке танков и самоходок, 5-я гвардейская стрелковая дивизия атаковала противника и овладела четырьмя траншеями в районе бараков. Здесь отличился взвод младшего лейтенанта Кудрявцева. Захватив немецкую батарею, он развернул орудия и разбил автоколонну противника. Весь личный состав взвода был представлен к ордену Славы, а командир — к ордену Красного Знамени. На рубеже «Русский лагерь» противник вновь успел организовать оборону и за держать наступление дивизии, потерявшей на косе за два дня боев 948 человек убитыми и ранеными. Наступление могло остановиться, если бы не 31-я гвардейская стрелковая дивизия, которая помогла отбросить неприятеля в лесничество Гросс-Брух.
Весь день 27 апреля 84-я гвардейская стрелковая дивизия вела бои в северной части Фрише-Нерунга, где оборонялся немецкий гарнизон береговой зенитной батареи «Лемберг»: двадцать пять железобетонных бункеров с толщиной стен и перекрытий от двух метров и более, соединенных между собою ходами сообщений, траншеями полного профиля, оплетенных хворостом. Батарею прикрывали полтора десятка пулеметов, среди них были и счетверенные, приспособленные для круговой обороны. Внутри узлов обороны имелось пять бетонированных орудийных установок со стальными колпаками и еще двенадцать орудий без них.
Руководство Вермахта пыталось спасти командовавшего обороной батареи генерал-майора инженерных войск К. Хенке, отличившегося при форсировании водных преград и эвакуации немецких войск на Восточном фронте, установив с ним радиосвязь, находившуюся под контролем советской разведки; в самом конце войны немцы перестали кодировать свои переговоры. Но посланные за генералом быстроходные лодки из-за обстрелов так и не смогли подойти к берегу. Когда Хенке отклонил требования советского командования о сдаче, тяжелые танки и самоходные орудия начали штурм батареи.
Начальник связи 245-го гвардейского полка майор А.В. Туруханов сразу же после выстрелов, когда еще не успела осесть бетонная пыль, бросился вниз по лестнице к массивной металлической двери бункера, гарнизон которого сражался с особым упорством. В коридоре на бетонном полу лежали трупы. Одна из комнат была набита немецкими офицерами, фигуры которых едва различались в табачном дыму. Из помещения, где работала радиостанция, Туруханов вытащил в коридор одного из немецких офицеров, спросил его о генерале. Немец показал на дверь, за которой стоял человек, он ударил майора в живот. В завязавшейся схватке связисту удалось завладеть оружием генерала и вытолкнуть пленника к выходу. «Я генерал и сдамся только генералу!» — попробовал тот не подчиниться. На выходе из бункера его ранил один из советских солдат или офицеров. Многие годы А.В. Туруханов хранил память о немецком генерале: его оружие и карту с обозначениями советских и немецких войск в Пиллау,— но затем по просьбе своей жены избавился от опасных «реликвий».
Командир 84-й дивизии генерал-майор И.К. Щербина приказал передать погоны и петлицы с мундира Хенке в разведотдел армии, а затем обратился к стоявшим в строю немецким защитникам батареи: «Офицеры сражались мужественно и могут похоронить своего генерала на склоне одной из дюн». Повернувшись к солдатам, он добавил: «А вы были трусливы, оборонялись плохо». Ожидавшие развязки своей судьбы немецкие офицеры были поражены приглашением на ужин к советскому коменданту Пиллау, где за накрытыми трофейными консервами столами их обслужили советские солдаты. «Его адъютант, хорошо говоривший по-немецки, показался нам гостеприимным хозяином, и предстоящий путь в плен уже виделся нам не таким ужасным»,— вспоминал командир батареи «Лемберг»Курт Кнебель.
Но сражение еще продолжалось, бойцы гвардии капитана Кубанова прорвались к одному из бункеров, откуда вел огонь пулеметчик, прикованный цепями к бетонной стене. Гарнизон другого бункера в поисках спасения бросился к морю. Настигнутый немецкий солдат с криком «Нихт шиссен!» непослушными от нервной дрожи руками вытащил из-за голенища сапога членский билет
социал-демократической партии. Второй солдат, так и не обернувшись, ушел в море, пока его не накрыла волна. Комбат первым ворвался в открытую дверь
и, скатившись по ступенькам, вбежал в большой зал, где звучала патефонная пластинка, а у бильярдного стола играли немецкие офицеры. Увидев советских солдат, один из игроков застрелился, остальные, не оказав сопротивления, сдали оружие.
Пройдя вперед по косе, солдаты увидели тела моряков-балтийцев, лежавшие на катере и вокруг него. В носовой части — убитая санинструктор с сумкой через плечо, а через борт перевалился матрос, зацепившись одной ногой за заграждение. Прошло несколько дней, прежде чем тела погибших отправили в Пиллау.
Командир 84-й дивизии генерал Щербина принял решение высадить в тылу немцев штурмовой батальон. Высадка прошла неудачно. Немцы подпустили десант к морскому побережью, а затем расстреляли его. В первые минуты было убито большинство офицеров. Часть десантников оказалась в плену.
Из донесения командира 84-й дивизии.
Начальнику штаба 16 гв. ск. Начальнику штаба 36 гв. ск. К 19.00. 27.04.
«245 гвардейский стрелковый полк силами 1-го стрел кового батальона произвел частную операцию по уничтожению гарнизона бункера, и к 18.00. гарнизон, насчитывавший до 500 солдат и офицеров, был пленен, возглавлявший гарнизон генерал Хенке был тяжело ранен и умер. Потери на 27.04.: убито — 88, ранено — 540. Командный пункт в Нойтифе».
Пробираясь по песчаному грунту на пересеченной местности, танки и самоходные орудия сильно отстали. Поэтому все попытки пробиться вперед, предпринятые наступавшими частями в ночь на 28 апреля, успеха не имели. Тяжелее всех пришлось воинам 11-й гвардейской стрелковой дивизии. Ее открытые фланги были атакованы гитлеровцами. На этом рубеже противник ввел в бой
14-ю пехотную дивизию и оказывал ожесточенное сопротивление. В самый тяжелый момент погиб командир батальона 40-го гвардейского стрелкового полка майор Вакорин, и гвардии рядовой Тронь вынес комбата с поля боя. Раненых было столько, что медсанбаты не справлялись с их отправкой в тыл. Дивизия потеряла 356 человек, продвинувшись на три с половиной километра. В этот день немцы четырежды атаковали и 31-ю гвардейскую стрелковую дивизию, каждый раз при поддержке танков и бронетранспортеров. Спасая командира полка Героя Советского Союза А.А. Булахова, гвардейцы закрыли его собой. Один из них погиб, двое других были ранены.
Обстановка была настолько драматичной, что офицеры-танкисты порой шли рядом с танками, с пистолетом в одной руке и куском банника в другой, чтобы подгонять отставшие в бою машины 23-й отдельной гвардейской Ельнинской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого танковой бригады. Она первой ворвалась в Оршу, брала Минск. Танкисты знали бойцов 11-й гвардейской армии по Западному фронту, позже они вместе перешли границу Восточной Пруссии.
Когда одна из «тридцатьчетверок» закрыла проход между песчаными дюнами, гвардии старший лейтенант А.И. Марусич подобрался к люку командира и, вытащив офицера за воротник комбинезона, поставил перед танком так, чтобы это видел и механик-водитель. Поняв, что срыв атаки грозит трибуналом, молодой лейтенант заплакал и, упав на колени, стал просить прощения. Уже позже командир бригады сказал: «Надо было расстрелять командира экипажа на месте, он того заслужил».
Столкнувшись с немецкими автоматчиками, начальник штаба батальона приказал им с поднятыми руками выходить из землянки. Но едва немцы сложили оружие, как командир танковой роты застрелил четверых из них. Самосуд над пленными остановил Марусич: «Я никогда не забуду, какими глазами благодарности оставшиеся немцы посмотрели на меня. И если они остались живы, то, наверное, всю жизнь будут помнить этот случай. Моя мать, неграмотная крестьянская женщина, провожая меня в Красную Армию, дала наказ — не убивать пленных и не снимать с мертвых одежды. И я этих слов не забывал, сколько был на фронте. Может быть, поэтому меня и миновала смерть. Наверное, есть какая-то сила справедливости, которая руководит хорошими и плохими человеческими действиями. На второй или третий день боя рядом разорвался снаряд. Я остался невредим, а командира роты осколком ранило в глаз».
В боях на Фрише-Нерунге многие танкисты совершили подвиги. Так, сержантВ.С. Донов под огнем противника отремонтировал электроприборы на трех танках; рядовой А.С. Кутасов вынес с поля боя восемнадцать раненых; рядовойН.Е. Лукин вытащил подбитые машины с поля боя; сержант А.А. Чернышовразвозил на подводах боезапас к танкам.
В течение 29 апреля 16-й гвардейский стрелковый корпус продолжал наступление и к исходу дня вышел к оборонительному рубежу в районе Гренцхауз. Три атаки за день, и все безуспешны. «Как только мы переправились с орудиями, был сильный налет нашей авиации,— вспоминал командир огневого взвода этой дивизии гвардии лейтенант В.Ф. Гончаров. — Один из штурмовиков оторвался отгруппы и пошел на снижение. Я подумал, что он падает. Так оно и случилось. Самолет, не выпуская шасси, сел прямо на песок у самой кромки залива. Отбросив колпак кабины, летчик с пистолетом в руке выскочил на крыло. Кричит:
“Кто вы?”. Ему ответили: “Свои!”. Летчика проводили в штаб полка».
В этот день немецкие зенитчики сбили еще один самолет, поднятый в воздух по приказу штаба армии, чтобы уточнить, где проходит так быстро менявшаяся линия фронта. И только истребителю удалось пролететь над водами Балтийского моря вдоль косы. Внимательно всматриваясь в очертания местности и запоминая ориентиры, он увидел машины с желто-черными крестами и серо-зеленые шинели немецких солдат, стрелявших из всех видов оружия в сторону советских войск. Осколки зенитного снаряда пробили фонарь кабины в сантиметре от переносицы летчика. С трудом посадил он поврежденную машину на свой аэродром.
Осколки, шальные пули прерывали линии связи, и гвардии младшему сержантуП.И. Селецкому нужно было опять идти вперед, искать разрывы. Увидев двоих ползущих немцев, он прилег и громко крикнул: «Хенде хох!». Те подняли руки и, отбросив в сторону оружие, подошли к нему и попросили закурить. В тылу их присоединили к другим пленным.
Учитывая усталость и потери 11-й гвардейской армии, которая почти две недели вела непрерывное наступление, было решено заменить ее войсками 48-й армии, расположенной на другой стороне залива Фришес-Хафф. Пиллауской военно-морской базе была поставлена задача: перевезти их на косу и поддержать тактическими десантами, прикрыть кораблями.
В тот же день части армии из Розенберга начали форсировать залив. Высадка проходила в нескольких километрах от линии фронта, в непростых условиях. Немцы потопили часть лодок с десантом и взяли пленных.
С утра 30 апреля 18-я и 11-я гвардейские стрелковые дивизии возобновили наступление и прорвали два промежуточных рубежа. После первой атаки был окружен и уничтожен немецкий гарнизон, оборонявшийся в лесничестве Гренцхаузен. Затем, преследуя противника и не давая ему закрепиться, армия вышла к третьему пр
