Тележка уличного разносчика
(фантасмагория)
Однажды на «блошином рынке» Калининграда мною была примечена горстка осколков, на первый взгляд напоминающая разбитую статуэтку; смутно угадывалось, что это бесформенное собрание частиц, вроде бы не имеющих к друг другу никакого отношения, некогда представляло из себя какую-то скульптуру малых размеров.
Так все оно при ближайшем рассмотрении и оказалось. Это действительно были фрагменты разбитой вдребезги фарфоровой статуэтки. В таком виде она была неузнаваема, а все боле-менее уцелевшие ее части были в сколах, к тому же их покрывали трещины. Наиболее полно сохранились лишь собака да колесо.
Решение пришло неожиданно, словно бы само собой, без видимого с моей стороны размышления: приобрести эти фрагменты, тем более что запросили за них совсем недорого.
Когда я принялся пока еще условно восстанавливать безвестную вещицу, прикладывая фрагменты друг к другу в поисках изначальной ее конфигурации — словно собирая таким образом сложную головоломку, — я опознал сюжет, хотя и не без труда: выяснилось, что в мои руки попала тележка уличного разносчика, запряженная собакой. Ранее таковые статуэтки мне не попадались, однако сюжет оказался весьма знаком — мне доводилось его видеть на старинных фотографиях конца позапрошлого — начала прошлого веков.
Обычно уличные разносчики тех времен пользовались незамысловатыми ручными тележками, напоминающими тачки. Их катили перед собою.
Но широко известны и высокие, похожие на ящики или небольшие полевые кухни одноосные тележки на колесах, предназначенные для того, чтобы в них запрягали сильных собак. Чаще всего подобными тележками пользовались разносчицы молока, дабы не умалить своего женского достоинства, ведь передвигаться с ручной тележкой им было бы неловко. Да и затруднительно.
Когда-то статуэтка была прилично позолочена, теперь же позолота почти облезла, обнажив белое поле фарфора; следы былого великолепия остались лишь местами. Разбросанные там и сям фарфоровые же бледно-розового цветы идентифицировать мне так и не удалось; они совершенно выцвели, став совсем блеклыми. По всей видимости, вещица была не из дешевых. Такой предмет декора могли позволить себе только состоятельные люди.
Итак, я принялся ее склеивать. Собирать разбитую статуэтку в единое целое — поистине наслаждение. Кроме того, восстанавливая ее, тем самым словно даешь ей начать новую жизнь; не исключено, что так оно и есть на самом деле, ведь считается, и не без оснований, что всякая статуэтка — предмет одушевленный.
Между тем в процессе работы у меня отчего-то создалось стойкое впечатление, будто статуэтка незаметно помогает мне в меру возможности, словно желая того же. Таковое впечатление можно счесть иррациональным и не заслуживающим доверия, однако по мере подвижки все больше и больше признаков указывало на то, что я не ошибся: уцелевшие фрагменты, направляя пальцы моих рук, как будто сами находили прежние места. Создалась поистине парадоксальная ситуация…
Как бы то ни было, антикварная вещица довольно быстро была мною восстановлена. Я собрал воедино все сохранившиеся фрагменты, причем к концу работы я пребывал в еще большей уверенности, что статуэтка мне помогает. В целом получилось вроде бы совсем неплохо… Хотя где-то получилось хорошо — клееный шов был почти незаметен, — а где-то не очень.
Когда все было закончено, собака вдруг повернула фарфоровую голову и лизнула мою руку.
Игорь Дуплинский
г. Калининград
2018 год
